В марте 2015 года, 31-летняя Тамар Трапаидзе умерла от тяжелой интоксикации в Италии. Как и многие грузинские женщины ее возраста, Тамар нелегально работала сиделкой в итальянской семье. Будучи "нелегалом" и боясь депортации, она была не в состоянии получить адекватную медицинскую помощь.

Несмотря на все риски, нелегальная иммиграция есть ключевой стратегией выживания для многих грузинских семей. Начиная с 2002 года, из-за эмиграции страна потеряла до 14,7% своего населения. Денежные переводы грузин работающих за рубежом в настоящее время составляют 9% от ВВП страны (это по сравнению со всего лишь 2% ВВП в 2002 году). В то время как Россия остается крупнейшим источником денежных переводов, доля стран ЕС продолжает расти, достигнув 30% всех переводов в 2014 году (основные страны-источники это Греция и Италия). 

Эти факты, конечно же, хорошо известны. Но не все понимают, что только безвизовый режим и доступ к рынку труда ЕС может способствовать немедленному улучшению материального благосостояния многих простых грузинских граждан.

Насколько важна внутренне-европейская свобода передвижения рабочей силы для восточных стан ЕС (и стран Восточного партнерства), можно понять по реакций разгневанных политиков Словакии, Польши и Венгрии в ответ на заявление  Дэвида Кэмерона о том, что Великобритания может занять жесткую позицию по вопросам миграции. 

Доступ к рынку труда ЕС особенно важен для стран Черноморского региона менее развитых промышленно, таких как Болгария и Румыния.  Согласно одному из источников, имея слабые возможности для трудоустройства у себя дома, "три миллиона болгар покинули страну за последние 23 года, что привело к значительным демографическим изменениям в стране с населением чуть выше 7 миллионов (в настоящее время)".

Обещание безвизовых краткосрочных поездок в Европу (что подразумевает облегчение доступа к прибыльным рабочим местам в ЕС, законным или незаконным) несомненно заманчивая перспектива для Грузии,  Украины и других преимущественно аграрных странах Восточного партнерства.

Сейчас, когда экономика Грузии сталкивается с сильными встречными ветрами, грузинские политики как никогда понимают важность либерализации визового режима для будущего страны (и, косвенно, их собственного политического выживания). 

Не случайно Президент Грузии Георгий Маргвелашвили, премьер министр Ираклий Гарибашвили и председатель парламента Давид Усупашвили недавно единодушно призвали ЕС сделать "однозначное одобрение безвизового режима" на Рижском высшем уровне. они пишут, "либерализация визового режима обеспечит долгожданное реальное вознаграждение" для грузин," и поощрит дальнейшие реформы."

Чтобы в полной мере оценить важность либерализации визового режима для Грузии надо понимать, что любые другие выгоды, потенциально связанные с  ЕС, такие как  сельскохозяйственные субсидии, инвестиций в инфраструктуру и доступ на рынок ЕС – оправдаются не скоро, а может и никогда. 

Соглашение об углубленной и всеобъемлющей свободной торговли (DCFTA), которое Грузия и ЕС подписали в июне прошлого года, является хорошим примером:

Во-первых, для либеральной экономики Грузии гармонизация законов в соответствии с требованиями ЕС вряд ли может считаться улучшением. Наоборот, это может остановить рост экономики. 

Во-вторых, не ясно, сможет  ли Грузия экспортировать новые товары в ЕС, кроме тех, которые уже экспортирует.  Парламент Грузии уже принял некоторые законы поспешно и необдуманно -  например законы касающиеся телевизионной рекламы, миграции, и трудового законодательства. Все это отрицательно сказалось на грузинской экономике.

В-третьих, и что самое главное, наблюдается отсутствие потенциала правительства гармонично приспособить правила ЕС к грузинскому контексту. Эта задача отнюдь не самая сложная.  Но ее практическая реализация столкнется с некомпетентной и дорогостоящей правительственной бюрократией, что создаст волокиту, повысить расходы товаропроизводителей (и потребительские цены), увеличить коррупционные риски и подорвет международную конкурентоспособность Грузии. В конечном счете, проиграет грузинский бизнес и общество. 

Все это возвращает нас к высказанной ранее точке зрения. Если ЕС серьезно хочет привлечь Грузию, Украину и, возможно, другие страны Восточного партнерства к европейской семье народов, он должен пересмотреть свою позицию по вопросу либерализации визового режима, и сделать это безотлагательно.

Тем не менее, ЕС, похоже, не торопится.

ВРЕМЯ НАЧАТЬ ДИСКУССИЮ О ТОМ, "КТО ПОТЕРЯЛ ГРУЗИЮ»?

8 мая, Европейская комиссия опубликовала третий доклад об осуществлении Плана действий по либерализации визовой либерализации (VLAP). Несмотря на то, что Грузинское правительство очень спешило, чтобы удовлетворить все запросы ЕС, не все было сделано к сроку. Для граждан Грузии возможность ездить в Европу без виз отлагается еще как минимум год. 

Речь Ангелы Меркель, выступившей 21 мая, в преддверии саммита ЕС Восточного партнерства в Риге, представляет собой очевидную попытку «управлять ожиданиями». 

"Безвизовые правила поездок для граждан Грузии и Украины ... возможны будут только  тогда, когда все требования будут выполнены", сказала она. Меркель подчеркнула, что "Восточное партнерство не является  инструментом политики расширения ЕС ", добавив, что в этом отношении ЕС не должен подпитывать ложные ожидания у своих восточных партнеров.

Как выразился Давид Усупашвили, "чем меньше страна, тем меньше ее право быть разочарованной". Заявление Меркель, хоть и соответствует первоначальной цели и мандату  Восточного партнерства, все же будет однозначно плохо воспринято в Грузии (и Украине). Так или иначе, степень разочарования зависит от того, что ты ожидаешь. Поскольку Грузия ожидала достаточно много от ЕС, разочарование было неизбежным.

По данным КИРЦ Барометр Грузии, доверие грузинского народа к ЕС сокращается с 2008 года. Если в 2008 году 54% опрошенных "полностью доверяли ЕС" то этот показатель составил только 33% в 2013 году. Последний опрос NDI (проведенный 11 мая) предполагает, что "хотя большинство респондентов высказываются за  евроатлантическую интеграцию, в то же время поддержка вступления в Евразийский союз под руководством России, похоже, растет. Во всяком случае, 31% респондентов заявили, что они "одобряют", гипотетическое вступление Грузия в Евразийский союз. Важно отметить, что последние три опроса NDI показывают тенденцию возрастающей поддержки для конкурирующего геополитического проекта:  От 11% в ноябре 2013 года, до 20% в августе 2014 года, до 31% в мае 2015.

КТО ВЫИГРЫВАЕТ?

Перефразируя бывшего министра иностранных дел Швеции Карла Бильдта -  ЕС  предлагает Грузии туманные перспективы,  а от предложения Путина становится все труднее отказаться.

Как отмечалось в недавней статье Серги Капанадзе, "мягкая сила" России была на подъеме уже с конца 2012 года.  Переговоры Абашидзе-Карасин были успешны на многих фронтах: Россия упростила процесс выдачи виз для граждан Грузии.  Рынок труда России открылся для очередной волны трудовой миграции из Грузии. Запрет на импорт грузинских товаров был снят в середине 2014 года, в результате чего в возобновились экспортные поставки вина и минеральной воды на российский рынок. Также, к радости грузинских фермеров, существенного увеличились цены на виноград. Туризм из России рос очень быстрыми темпами  в 2013 и 2014 годах благодаря регулярным авиа рейсам, установленным между Россией и Грузией. Российские  инвестиции, сотрудничество в энергетическом секторе и запланированные инфраструктурные проекты - это показатели растущего влияния и растущей привлекательности России как экономического партнера.

Отказ ЕС в срочном порядке предоставить Украине и Грузии безвизовый режим и, в конечном счете, доступ к рынку труда ЕС следует понимать в более широком контексте миграционного кризиса в Европе, последствия которого обсуждал Кеннет Рогофф в статье "Неравенство, Иммиграция и Лицемерие":

«Свободные потоки людей через границы могут уравнять возможности даже быстрее, чем свободная  торговля. Но сопротивление является жестоким. Анти-иммиграционные партии смогли достичь больших успехов  во Франция и Великобритании, и стали влиятельной движущей силой в политической жизни многих других стран. 

Резерв терпимости большинства богатых стран к иммиграции уже почти исчерпан. Трудно представить, каким образом новый баланс в глобальном распределении населения будет достигнут мирным путем. Негодование по поводу политики стран с развитой экономикой, на долю которых приходится  непропорционально большая доля глобального загрязнения и потребления товаров, может перейти точку невозврата.»